P.S. Я люблю тебя. Страница 4

Холли взглянула в зеркало. Неужели она действительно так похудела? Ну да, спортивный костюм болтается на ней, как на вешалке, хотя она затянула шнурок до предела. Она и не заметила, как это произошло. Голос Шэрон вновь вернул ее к реальности.

– И еще вот бисквиты к чаю. Твои любимые, «Джемми Доджерс». – Это было уже чересчур. Ее любимые бисквиты…

– Шэрон… – всхлипнула Холли. – Спасибо тебе, спасибо тебе большое. Ты так обо мне беспокоишься, а я вела себя так ужасно по отношению ко всем вам. – Она села за стол и схватила Шэрон за руку. – Не знаю, что бы я без тебя делала. – Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Шэрон молча сидела рядом, не пытаясь ее успокаивать. Холли всегда очень боялась оказаться в такой ситуации – расплакаться при ком-то. Но сейчас она не чувствовала смущения. Шэрон просто держала ее за руку, пила свой чай и не мешала ей выплакаться. Постепенно Холли успокоилась, и слезы иссякли сами собой.

– Спасибо тебе, Шэрон. Спасибо.

– Я же твоя подруга, Холл. Кто тебе поможет, если не я? – Шэрон ободряюще улыбнулась и сжала ее руку.

– Я бы очень хотела сама справиться со своими проблемами.

Шэрон фыркнула:

– Справишься! Когда будешь готова. И не думай, что ты должна уже через месяц вернуться к нормальной жизни. Когда ты плачешь, ты как раз и пытаешься справиться с проблемой.

Как всегда, она была совершенно права.

– Да, наверное, я действительно пытаюсь справиться… Я уже все глаза выплакала.

– Когда это ты успела? – воскликнула Шэрон, изображая негодование. – Еще и месяца не прошло, как твой муж сошел в могилу!

– Перестань! Я еще успею всего этого наслушаться от других.

– Может быть, наслушаешься. Ну и черт с ними. На свете есть грехи и похуже, чем учиться заново быть счастливой.

– Да, наверное.

– А как тебе луковая диета?

– Что? – смешалась Холли.

– Ну, ты знаешь, о чем я говорю. О диете «Я все время плачу и полностью потеряла аппетит».

– Ах, ты об этом. Спасибо, хорошо. Как видишь, прекрасная диета.

– Да-да, я в полном восторге. Еще пару дней в таком режиме – и ты просто растворишься в воздухе.

– Это, между прочим, совсем не так просто.

– Поэтому я и восхищаюсь тобой.

– Ну что ж, спасибо вам, мисс Шэрон.

– Обещай мне, что ты будешь есть.

– Обещаю.

– Спасибо, что заглянула, Шэрон. Мне здорово полегчало, – благодарно сказала Холли на прощание, обнимая подругу.

– Ты же сама видишь, Холл, тебе нужно больше времени проводить с людьми. Твои друзья, твоя семья – только это тебе и поможет. То есть семья, может, и нет, но друзья – точно.

– Да, теперь я понимаю, что это так. Я думала, что смогу справиться сама… но не смогла.

– Обещай, что позвонишь. И что выберешься наконец из дому.

– Обещаю. Хотя, – Холли страдальчески вздохнула, – ты уже стала говорить в точности как моя мамочка.

– Ничего удивительного. Достаточно разок на тебя взглянуть. Ну давай, увидимся. – Шэрон поцеловала ее в щеку. – И не забывай ЕСТЬ! – добавила она, шлепнув ее по запавшему животу.

Холли проводила подругу до машины. Уже почти стемнело. Весь день они вспоминали старые добрые времена, смеялись, плакали и снова смеялись. До этого дня Холли почему-то не задумывалась о том, что не только она потеряла мужа. Друзья тоже потеряли своего лучшего друга, ее родители потеряли зятя, а она была так занята собой, что не думала ни о ком.

Визит Шэрон здорово ее взбодрил. Оказывается, среди живых намного приятнее, чем наедине с молчаливыми призраками прошлого. Завтра будет новый день, и она начнет с того, что заберет наконец у матери этот конверт.

Глава четвертая

В пятницу Холли решила встать пораньше. Накануне вечером она была полна оптимизма и полночи строила планы на будущее, но, проснувшись утром, с горечью ощутила, насколько тяжело дается ей каждое мгновение новой жизни. Она вновь открыла глаза в пустой постели, посреди безмолвного дома. Пожалуй, единственным отличием этого утра было то, что впервые за последний месяц она проснулась без помощи телефонного звонка. Но, как и во все предыдущие дни, ей пришлось заново осваиваться с мыслью, что Джерри, который снился ей всю ночь, только во сне и существует.

Она приняла душ, натянула свои любимые джинсы, розовую футболку и спортивную куртку. Да, Шэрон была права насчет веса. Джинсы, когда-то сидевшие в обтяжку, сейчас едва держались на бедрах, да и то с помощью ремня. Холли скривилась. Круги под глазами, обкусанные губы, черные корни волос… Она здорово подурнела. Пожалуй, первое, что ей стоит сделать, – это спуститься в парикмахерскую, молясь, чтобы там оказалось окно в расписании.

– Господи, Холли! – закричал ее парикмахер Лео. – Ты хоть изредка в зеркало смотришься? Так, разойдитесь! Разойдитесь! У нас женщина юных лет в критическом состоянии! Двадцати с хвостиком, – подмигнул он ей, продолжая распихивать людей, стоящих между ним и парикмахерским креслом. Наконец он усадил ее перед зеркалом.

– Спасибо, Лео. Я чувствую себя просто красавицей, – проворчала Холли, заливаясь краской.

– Это ты зря. Ты сейчас вообще на человека не похожа. Так, Сандра, сделай мне раствор, как всегда. Колин, принеси фольгу. Таня, захвати сверху мою сумку. Ах да, и скажи Полу, чтобы поторопился с обедом. Ему придется меня заменить. – Лео так неистово командовал, размахивал руками и суетился, словно ему предстояло хирургическое вмешательство. Впрочем, возможно, так он свою миссию и ощущал.

– Лео, извини… Я не хотела нарушать твои планы!

– Конечно, хотела, дорогуша. А иначе зачем ты ворвалась сюда в обеденное время, да еще в пятницу, да еще без записи? Человечество спасать?

Холли виновато закусила губу.

– Ну, ни для кого больше я бы этого не сделал, только для тебя.

– Спасибо, Лео…

– Как ты живешь? – спросил он, прислонясь тощим задом к стене и взглянув Холли прямо в глаза. Лео было около пятидесяти, но никто не дал бы ему больше тридцати пяти. Он красил волосы в нежно-медовый цвет, оттеняя свой неизменный нежно-медовый загар. И одет был всегда отлично. Рядом с ним любая женщина чувствовала себя дурнушкой.

– Ужасно.

– Да, судя по твоему виду, так оно и есть.

– Еще один комплимент!

– Ну, когда ты выйдешь отсюда, одной проблемой у тебя будет меньше. Правда, я всего лишь мастер парикмахерских дел, а уж никак не сердечных.

Холли благодарно улыбнулась ему. Он обладал редким даром понимания.

– Кстати, Холли, когда ты входила сюда, не обратила внимания, какая вывеска висит над входом? «Маг и волшебник»? Или все-таки «Парикмахер»? Видела бы ты тетю, которая заявилась сюда с утра пораньше. Эти молодящиеся старушки меня с ума сведут. Лет шестьдесят, не меньше. Сунула, «не журнал с Дженнифер Аннистон на обложке и сказала: «Хочу выглядеть так».

Холли расхохоталась. Лео отчаянно гримасничал, пытаясь изобразить утреннюю клиентку.

– Господи боже, мадам, сказал я ей. Я же простой парикмахер, а не пластический хирург! Единственное, что я могу вам посоветовать: вырежьте эту картинку и наклейте ее поверх собственного лица.

– Нет, Лео! Не может быть, чтобы ты так сказал!

– Именно так я и сказал! Кто-то же должен был сказать ей это! Подумать только, вломилась сюда, одетая как пятнадцатилетняя девочка.

– И что она ответила? – Холли вытерла слезы, выступившие на глаза от смеха. Давно она так не хохотала.

– Ну, я немного полистал ее журнальчик и наткнулся на прекрасную картинку Джоан Коллинз. Сказал, что это как раз то, что ей надо. Кажется, она осталась довольна.

– Да ты просто напугал се, и она побоялась сказать, что ей не нравится!

– Да черт с ней! У меня и без нее друзей хватает.

– Непонятно, кстати, почему, – хихикнула Холли.

– Ну хватит. Не шевелись, – приказал Лео. Он внезапно сделался очень серьезным, поджал губы и сосредоточенно принялся за ее волосы. Этого оказалось достаточно, чтобы Холли снова скорчилась от смеха.